Леон почувствовал, что Белла замялась, и обрадовался, хотя и не должен был.
– Белла уже устроилась здесь на сегодняшнюю ночь, папа. Сейчас поздно, она устала, будет лучше, если я привезу ее в палаццо завтра к завтраку. И мы все вместе обсудим планы на будущее, – произнес он.
Люсиана обняла дочь:
– Конечно, ты устала. Признаюсь, и я тоже. Но завтра мы весь день проведем вместе. Я не могу дождаться.
– Я тоже!
– Я люблю тебя, Арабелла.
– И я тебя люблю, – прошептала Белла.
Они обнялись и долго не размыкали объятий. Потом все вместе вышли в холл. Люсиана перевела взгляд на Леона:
– Пожалуйста, привези с собой Кончитту тоже. Мы не устаем на нее любоваться.
Леон кивнул, и отец с мачехой скрылись за дверью. Когда она закрылась, он повернулся к Белле:
– Я не слишком поспешно вмешался? Еще не поздно пойти с ними.
Она покачала головой:
– Я очень даже благодарна вам за то, что вы вмешались. Что бы вы ни говорили, но мое появление ставит маму и вашего отца в сложное положение. Пока я остаюсь здесь, у них есть возможность спокойно все обсудить. Она очень хорошо отнеслась ко мне, но…
– Она была абсолютно искренней, – поспешно произнес Леон. – Я знаю ее четырнадцать лет. Когда она вас увидела, так обрадовалась, что я едва узнал ее.
Белла прикусила губу, затем заметила:
– Но это не меняет того факта, что она отдала меня и никто об этом не знал. А теперь, когда я появилась, все узнают, что у нее до брака с вашим отцом был ребенок.
– Вы и правда думаете, что для них это имеет значение?
– Не знаю… Мама сказала, что хотела меня спасти. Но все причины уже в прошлом, я объявилась нежданно-негаданно, и ей придется столкнуться со сплетнями. Я не за себя волнуюсь, я меньше всего хочу принести несчастье в вашу семью.
– Белла, это очень благородно, но она же дала понять, что готова распахнуть вам объятия.
– Возможно. Но думаю, будет лучше, если завтра утром она приедет сюда, чтобы до моего возвращения в Нью-Йорк мы могли бы поговорить в узком кругу. Ее присутствие в вашем доме не привлечет внимания.
– Если бы я знала, что мой приезд в Италию осложнит ей жизнь…
Леон провел рукой по волосам:
– Пойдемте в патио и там поговорим.
Она молча последовала за Леоном в заднюю часть дома. Когда он открыл двери, ведущие в патио, повеял морской бриз, напоенный ароматом цветов из сада. Белла подошла к перилам:
– Это место просто божественное!
– Самое мое любимое.
– Я понимаю почему.
Леон встал рядом с ней, изучая ее изящный профиль, наполовину скрытый темными волосами.
– Забудьте обо всем хотя бы на минуту и ответьте мне на один вопрос.
Она посмотрела на него:
– Вы хотите спросить, что я сейчас испытываю?
У нее была обезоруживающая привычка читать его мысли.
– Вы можете выразить это словами?
– Нет, – быстро ответила она. – Люсиана изумительная. Я и надеяться не смела, что настолько. И ваш отец – удивительный человек. Все эти годы потребность разыскать ее была самым заветным моим желанием. Но пока мы сидели с ней на диванчике и она рассказывала мне свою жизнь, я вдруг поняла, какой вред ей причинила.
Леон заглянул ей в глаза, в которых блестели слезы.
– Не понимаю вас…
– Она не заслужила того, чтобы я вот так вторглась в ее жизнь и снова принесла с собой боль и горе, которое она преодолела с таким трудом. Нет! – Белла выставила вперед ладони, не давая ему возразить. – Монахиня предупреждала, что я очень рискую, пытаясь отыскать родную мать. Когда вы сказали, что я могу встретиться с ней у вас за ужином, я решила, что сама знаю, как будет лучше. И когда познакомилась с вашим отцом, то продолжала так считать. Но больше не считаю…
Леон быстро собрался с мыслями:
– Просто сейчас в вас заговорила та ваша сторона, которая привыкла ощущать себя нелюбимой. Вы боитесь, что, узнав вас ближе, она увидит ваши недостатки?
Белла с силой сжала перила:
– Я никто рядом с ней. Она утонченная, прелестная. Я не встречала никого добрее ее. Она никогда не скажет, что у нее на самом деле в мыслях. У нее и вашего отца устоявшаяся жизнь. В ней нет для меня места и быть не может.
– Белла, вы очень ошибаетесь.
– Это трудно объяснить, но я чувствую, что бесцеремонно посягнула на их жизнь…
– Посягнули? Если вы именно это чувствуете, то вините меня, ведь я этому содействовал.
Снова ее глаза увлажнились слезами.
– Я могла отказаться от вашего приглашения. Конечно, я вас не виню. Вы замечательный. Во всем. Но я в Римини чужая.
– А сейчас в вас заговорила та сторона, которая считает, что не заслуживает хорошего отношения и любви. Вам просто требуется время, Белла. Вы слишком привыкли, что в прежней жизни ваш приемный отец и брат вас подавляли, отвергали. Если вы после сегодняшней встречи сбежите, то снова поддадитесь прежним привычкам. Вам стоит все-таки считаться с чувствами вашей матери.
– Да я только о ней и думаю сейчас!
– Что, по-вашему, она почувствует, если ваш страх быть отвергнутой лишит ее возможности общаться с вами? Это как обоюдоострая бритва.
Белла покачала головой:
– Я не знаю, что мне делать!
– А как вы думаете, она знает?
Белла горестно вздохнула:
– Я не уверена… Если бы мама попросила меня, чтобы я сегодня пошла с ней…
Вот оно!
– А если она боялась давить на вас? Когда я упомянул про вашу усталость, Люсиана ухватилась за это, как за предлог. Понимаете?
– Я… может, и в самом деле не понимаю. Я уже успела так сильно ее полюбить, Леон! Но теперь мне страшнее, чем прежде. – Белла посмотрела на него, и он прочел в ее глазах смятение и отчаяние.